Встреча блудного сына

Блудный сын, пришед в себя, сказал: «Встану, пойду к отцу… и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою, и уже недостоин называться сыном твоим…»
Лук. 15, 17-19

Вот он перед нами: олицетворение нищеты, голода и убожества. Одежда висит на нем лохмотьями, и он такой же жалкий внутри, как и снаружи. Он презрен в глазах порядочных людей, и о нем вспоминают с неприятным чувством. Он имеет желание вернуться в отчий дом, но этого желания недостаточно, чтобы изменилось его положение.

Одно желание не может смыть с него грязь и починить его лохмотья. Чего бы он ни желал – он все такой же грязный, опозоренный беглец из родительского дома: он ясно осознает это, потому что «пришел в себя».

«Я ХУЖЕ ВСЕХ»

Если бы мы раньше сказали такое о нем, он бы рассердился. Но теперь мы не можем описать его достаточно мрачными красками.

Со многими вздохами и слезами он уверяет нас, что он еще хуже, чем кажется, и что никто не может узнать всей глубины его падения и всей скверны его поведения; он расточил имение с блудницами; он презрел великодушную любовь отца и вышел из-под его премудрого руководства; он пил грех, как воду.

И вот он стоит, несмотря на то, что все осознал, такой, как я его описал, ибо хотя он и сказал: «я согрешил», но это сознание еще не сняло с него вины.

Он признает, что недостоин называться сыном, и это совершенно верно; но его недостоинство не уничтожается простым сознанием содеянного.

Он считает, что не имеет права на любовь отца. Если отец закроет перед его лицом дверь, то поступит справедливо: если отец не произнесет ни одного слова, кроме слов упрека, никто не может осудить его, потому что сын так ужасно поступил. Сын не протестует против этого: он признает, если будет изгнан вон, то получит заслуженное.

СОЗНАТЕЛЬНЫЙ ОСКОРБИТЕЛЬ БОГА

Блудный сын, возможно, представляет собой прообраз жизни многих из вас. Вы сознаете свое недостоинство и греховность, но одно сознание не улучшит ваше положение. Полагаясь на чувства, вы никогда не сможете оправдаться.

Вы всеми силами стремитесь к Богу, но сознаете, что совершенно недостойны что-либо просить или получить из Его святых рук. Если душа ваша будет отправлена в ад, Его праведный суд признает это справедливым и ваша совесть также. Вы видите свои лохмотья и грязь, вам хочется быть лучше, но вы от этого не становитесь лучше, у вас не появляется больше прав на Божье милосердие; вы стоите тут сегодня как сознательные оскорбители милости, любви и святости Божьей. Молю, чтобы мне быть для таковых из вас вестником от Бога.

БЕССИЛЬЕ ГРЕШНИКА

«И когда он был еще далеко…» Есть две мысли в этом стихе. Первая: многие ищущие спасение находятся далеко от Бога; и вторая – безгранично милосердие к ним Отца.
Блудный сын был очень далек от Бога, и это потому, что у него не было силы. Этот бедный молодой человек долгое время находился без пищи и дошел до того, что рад был поесть рожков, которыми питались свиньи, но и тех ему не давали. От голода он так отощал, что каждый шаг казался ему за три.

Грешник так далек от истины, что сам бессилен прийти к Богу. С трудом может он употребить ту силу, которую дал ему Бог. Бог дал ему силу желать спасения, но это желание всегда сопряжено с глубоким сокрушением о грехах. Та точка, которой он достиг, истощила всю его силу, и теперь он может только одно – пасть к ногам Христа и сказать: на это нет у меня силы, я могу найти ее лишь у ног Христа.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ВСЕГДА ТРУДНО

Грешник далек от Бога – потому у него нет смелости. Он жаждет увидеть отца, но если бы отец пришел к нему сейчас, возможно, он бы убежал от него. Сам звук шагов отца подействовал бы на него, как на Адама в Едемском саду: он спрятался бы за деревья, так что не он бы взывал к отцу, а отец должен был бы звать его: «Где ты, бедный, погибший грешник, где ты?». Недостаток смелости делает расстояние еще большим, потому что каждый шаг кажется ему приближением к смерти.

«О, – говорит грешник, – не скоро еще я осмелюсь надеяться на милость, потому что грехи мои выше головы моей».

Быть может, и вы находитесь в смущении и ужасе? Ваши молитвы кажутся вам совсем не молитвами. Когда вы думаете о Боге, душа ваша наполняется ужасом и вы сознаете, что еще очень, очень далеки от Него; вам кажется невозможным, чтобы Он слышал вас и обращал внимание на ваши слова. Вы далеки, если принять во внимание трудность пути покаяния.

Джон Буньян в своем сочинении «Путешествие Пилигрима» говорит нам, что христианину было очень трудно возвращаться, когда ходил в беседку за свитком.

Каждый отступник испытал это, и кающийся грешник знает, что плач о грехе подобен плачу о единственном сыне. Утопающий не испытывает страдания, говорят даже, что ощущение при этом бывает приятное; но когда человек возвращается к жизни, кровь начинает опять двигаться в жилах, нервы вновь приобретают чувствительность, тогда в теле начинается как бы агония: но это агония жизни, а не смерти.

Итак, бедный кающийся грешник чувствует, что конец пути очень далек. Если ему придется с месяц испытывать то, что он испытывает сейчас, то это будет ужасно. И если надо несколько километров идти с таким трудом, – значит этот путь будет очень тяжелым.

«ГРЕХ ЕЩЕ ВЛАДЕЕТ МНОЙ»

Много препятствий встречает человек, приближаясь к Богу.

Рассмотрим, почему еще путь возвращения грешника долог. Мне кажется, я слышу человека, который говорит:

«Я оставил пьянство и не могу больше сидеть там, где прежде сидел часами. Слава Богу, я больше никогда не буду бродить по улицам и предаваться разврату, который ненавижу. Я больше не нарушаю седьмого дня и хожу в церковь. Сколько могу, удерживаюсь от клятвы и бранных слов, но все же я еще очень далек.

Я чувствую, что не могу отдаться Христу, потому что еще не умею владеть своими страстями. На этой неделе остановил меня прежний товарищ, поговорил со мной, и я почувствовал, что во мне еще силен ветхий человек, и прежние похоти овладели мной.

На днях я опять побожился. Я был уверен, что отстал от этого, но на самом деле это не так. Когда я читаю о святых и наблюдаю за истинными христианами, я чувствую, что мое поведение так непоследовательно и так не похоже на то, чем оно должно быть, и понимаю, что еще очень далек от Бога».

Дорогой друг, ты действительно далек, и если даже очень захочешь прийти к Господу путем собственной праведности, – никогда не достигнешь Его, потому что этим путем нельзя Его найти. Иисус Христос есть путь. Он единственный, истинный, верный и совершенный путь к Богу. Взирающий на Иисуса видит и Отца: а кто смотрит на себя, впадает в отчаяние. Путь к небу проходит для смертного человека не через гору Синай, а через Голгофу, она ведет к славе; тайные стези туда – это раны Христа.

«Я ПЛОХО ЗНАЮ СЕБЯ И БОГА»

Грешник далек от Бога еще и потому, что не знает Его.

«Прежде, – говоришь ты себе, – я считал себя знатоком богословия, всякую доктрину я знал как свои пять пальцев. Слушая какую-нибудь проповедь, я мог ее раскритиковать по всем пунктам. Теперь я сознаю, что моя критика то же, что суждение слепого о картине, потому что я не имею духовного света. Теперь я чувствую себя неразумным. Я знаю, что такое грех, но только отчасти. Я недостаточно сознаю всю гнусность человеческого поведения.

Я слышал истину об искуплении Христа, и благодарю Бога, что знаю ее до известной степени, но все достоинство и слава искупительной жертвы Христа мне еще не вполне понятны».

Сознание грешника сводится теперь к тому, что вместо изучения Писания ему надо начинать с азбуки, как ребенку в школе.

«Я еще далек от Бога, так как невежествен и безумен, и когда размышляю о глубинах Божьих, кажусь самому себе животным».

Бедная душа, бедный блуждающий брат! Я не удивляюсь, что тебе так кажется, потому что невежество плотского человека поистине ужасно, и только Бог может дать тебе свет; но Он может дать его сейчас же, и бездна между тобой и Им в отношении познания исчезнет, и ты можешь познать теперь же со всеми святыми, что высота и глубина, и уразуметь превосходящую разумение любовь Христову.

«Я НЕ УМЕЮ КАЯТЬСЯ»

Еще в одном отношении многие ищущие спасения находятся далеко. Я разумею покаяние.

«Увы, – скажет кто-либо, – я не умею каяться как должно. Если бы я мог иметь такое сокрушенное сердце, какое видел у некоторых людей, то все бы отдал за покаянные вздохи. Как бы я был благодарен, если бы моя душа была, как многие воды, и глаза мои источали потоки слез!

О, если бы я мог чувствовать то же, что мытарь, который, бия себя в грудь, взывал: «Боже, милостив будь ко мне, грешному!»

Но, увы, я годами слушал Слово Божье и так мало преуспел, что, признавая его истины, не ощущаю их. Я сознаю себя грешным и раскаиваюсь временами, но мое раскаяние такое слабое, что требует нового сокрушения.

О, если бы Господь взял самый тяжелый молот и разбил мое сердце, каждый отбитый кусок славил бы Его! Я жажду полного раскаяния. Как бы я хотел почувствовать себя потерянным и иметь то стремление ко Христу, которое не получает отказа. Но мое сердце твердо, как железо, и холодно, как лед, оно не хочет, не умеет смиряться, хотя его и побуждает к тому Божья любовь. Алмаз скорее рассыплется на куски, чем моя душа смирится. Господи, сломи ее, сломи!»

Бедный человек, я вижу, что ты действительно далек, но знаешь ли ты, что, если Господь явится тебе сегодня и скажет: «Любовью вечною Я возлюбил тебя», твое сердце разобьется в одну минуту? Как бы ты далек ни был, если Господь простит тебя такого, как ты есть, зачерствелого, холодного, неужели ты не падешь на колени и не будешь прославлять ту великую любовь, которой Он возлюбил тебя, когда ты был мертвым по грехам и преступлениям?!

«У МЕНЯ НЕТ ВЕРЫ»

Один грешник мне сказал: «Я далек от Бога, потому что у меня, можно сказать, почти нет веры. Каждое воскресенье я слышу проповедь о вере, и мне кажется, я знаю, что это такое, но достичь этого не могу. Я вполне понимаю, что Бог ничего не ожидает от меня: ни желаний, ни действий, ни чувств; я знаю, что Христос готов принять величайшего грешника из самого ада, если только он захочет прийти и, как малое дитя, довериться Ему.

Я пробовал это сделать: иногда я думал, что у меня есть вера, но, глядя на свои грехи, я впадал в такое сомнение, что мне казалось: у меня вовсе нет веры. Бывали светлые минуты, когда я с уверенностью мог сказать: «Моя вера зиждется ни на чем ином, как на Крови и праведности Господа нашего Иисуса Христа».

Но когда я чувствую, как восстают на меня мои похоти, мне слышится голос, говорящий: «Филистимляне идут на тебя, Самсон!» – и я тотчас впадаю в отчаяние. У меня нет той веры, которой бы хотелось, я далек от нее и боюсь, что никогда не буду ее иметь».
Да, я понимаю ваши затруднения, потому что сам прошел через это. Но Господь – податель веры. Он дает раскаяние и отпущение грехов и может дать вам веру, которой вы жаждете, и успокоить, что все совершил для вас.

Совершенно определенно можно сказать, что грешник чувствует себя далеким во всем. О чем бы вы с ним ни заговорили, он придет к сознанию своей несостоятельности.
Как хорошо изобразил Христос это состояние в притче о блудном сыне, говоря, что «он был еще далеко»; весь в лохмотьях. в грязи, в немилости, чужой для отцовского дома, но с лицом, обращенным к отцу, с желанием поскорее вернуться домой.

НЕ ДОВОЛЬСТВУЙТЕСЬ СОЗНАНИЕМ ГРЕХА

Если вы сознаете себя грешником, вы можете получить жизнь вечную. Вам кажется, что вы далеки от этой утешительной надежды; я тоже опасаюсь за вас, пока вы в этом состоянии. К сожалению, многие доходили до него и возвращались назад. Помните, что стремление к Богу не изменит вас так, чтобы спастись. Вам нужно найти Христа.

Помните, что недостаточно сказать «встану», недостаточно даже встать; не успокаивайтесь, пока отец не обнимет вас и не оденет вас в лучшую одежду.

Я боюсь, чтобы вы не успокоились и не сказали себе: «Я в хорошем положении; проповедник говорил, что многие бывают в таком состоянии перед спасением. На этом я и остановлюсь».

Милые друзья, это состояние хорошо как переходное, но для спасения нужно большее. Никогда не довольствуйтесь сознанием греха и тем, что вы не такие, какими должны быть.

Человек не избавляется от лихорадки тем, что он сознает ее присутствие в себе; его сознание – хороший признак, оно доказывает, что он в памяти; но он не выздоровеет от того, что сознает себя больным. Хорошо, что он сознает это, потому что иначе не пошлет за врачом; но это сознание само по себе не исцелит его.

Сознание, что ты голодаешь в то время, как в доме отца избыточествуют хлебом, не утолит твоего голода, тебе нужно нечто большее. Ты далек, и я умоляю тебя помнить об опасности оставаться там, где ты есть, или потерять чувство, которое ты теперь имеешь. Оно может смениться отчаянием. Иные кончали самоубийством от сознания своей отдаленности от Бога, потому что они не смели взглянуть на Спасителя.

Мы будем молить Бога, чтобы вторая часть евангельского стиха осуществилась для многих из вас, чтобы возвращение назад и отчаяние стали невозможны вследствие приближения Бога, облеченного в милость, чтобы встретить вашу грешную душу и дать вам радость и успокоение в вере.

БОГ ВСЕГДА ТЕБЯ ВИДИТ

А теперь мы с Божьей помощью рассмотрим, благоговея, безграничную милость Небесного Отца.

В притче о блудном сыне мы читаем следующее: «Когда он был еще далеко, отец увидел его». Правда, он все время видел его. Бог видит грешника во всяком состоянии и положении. Он смотрит любящим взором на бедного, несчастного грешника, описанного в притче, не со снисхождением, а с жалостью.

Отец видел сына расточающим имение с блудницами; глубоко сочувствовал ему, когда он был рад наполнить чрево рожками, которые ели свиньи; теперь же он смотрит на него с нежной любовью и заботливостью.

«Отец увидел его». Какое зрелище для отцовского глаза! Его сын, правда, блудный сын, опозоривший имя отца, – вот он! Он грязен, потому что бродил где придется. Его одежда обветшала и превратилась в лохмотья, но Отец не отворачивается и не старается его забыть, а сосредотачивает на нем все внимание.

БОГ ЖЕЛАЕТ ТЕБЯ СПАСТИ

Грешник, ты знаешь, что Бог видит тебя в эту минуту читающим эту брошюру? Нет такого желания в твоем сердце, которого бы Он не прочел, ни слезы на глазах, которой бы Он не заметил. Он видел тайные грехи твои, слышал проклятья и богохульства, и, несмотря на все это. Он возлюбил тебя.

Ты мог бы стать более худшим отступником, и, однако, Он отметил тебя в Своей книге любви, желает тебя спасти, и Его любящий взор всюду сопутствует тебе.

Разве это не утешительно? А почему блудный сын не мог видеть своего отца? Слезы ли ему мешали? Или же у отца зрение лучше, чем у сына?

Грешник, ты не можешь видеть Бога, потому что не веришь, ты плотской, слепой, но Он видит тебя. Слезы раскаяния застилают твой взор, но Отец твой, хорошо видящий, наблюдает за тобой с любовью, в каждом Его взгляде светится любовь.

Слышите: «Отец увидел его!» Это вам не какой-нибудь равнодушный наблюдатель. Он смотрел на него не так, как человек смотрел бы на сына своего друга: с жалостью и добродушием. Он смотрел так, как может смотреть только отец. Какое острое зрение у родителя!

Я знал одного молодого человека, который приехал домой на короткое время праздника. Мать ничего не слышала о поведении сына и, однако, сказала мужу: «Что-то неладное с нашим Иваном;

я не знаю, что именно, но мне кажется, что он попал в плохую компанию». Она это почувствовала. И отец заметил что-то, но не мог объяснить, что именно, но и у него был повод к беспокойству.

А мы имеем такого Отца, Который все видит и у Которого столько же любви, сколько и знания. Он видит Своего сына насквозь. как будто он из стекла. Он читает в его сердце не только грустную повесть о его немытом лице и дырявых сапогах, но и о состоянии души.

Бедный грешник! Тебе не надо давать отчет Богу, Он уже все знает; тебе незачем просить и как бы стараться разжалобить Бога, Он все видит: тебе остается только обнажить свои раны и сказать:

«Отец, Ты все видишь. Ты в одну минуту прочитываешь всю мою мрачную повесть. Отец, сжалься надо мной».

БОГ ИСПЫТАЛ ТВОЮ БОЛЬ

Следующая мысль, заслуживающая внимания, – Божественное сострадание. «Увидев его, он сжалился над ним». Не означает ли сожаление также и сострадание? Не состоит ли оно в том, чтобы поставить себя на место страждущего и ощутить его боль?

Если можно так выразиться, отец как бы облекся в рубища своего сына и почувствовал ту жалость, которую блудный сын мог иметь к самому себе. Вы можете только отчасти понять, что такое истинное сострадание, если представите, что к вам вернулся родной сын, которого вы не надеялись увидеть живым.

Недавно я видел одного молодого человека, который очень напоминал блудного сына. Те же следы греха на лице и на всем теле, та же изорванная одежда, тот же несчастный вид. Он постучал в дверь моего дома. Я понял в чем дело и не мучил его излишними вопросами. Он опозорил свою семью не раз и не два, а много раз. В пять недель он спустил около четырех тысяч рублей, остался без единого гроша. Теперь нуждается в хлебе и, я боюсь, что и ночевать ему приходится украдкой где-нибудь в парке, отчего он и нажил себе ревматизм, с которым не расстанется, пожалуй, до самой смерти. Он целый день, как бродяга, слоняется по улицам.

Я написал его друзьям, сообщил о его положении, но они знать его не хотят; и я не удивляюсь этому, зная его поведение. Отца и матери у него нет.

Дать ему денег больше, чем на хлеб, это значит выбросить их напрасно. Он, видимо, так опустился, что ему уже не справиться со своими пороками.

Мне хотелось, чтобы он пережил еще одно испытание. Я уверен, что оно было бы спасительным: будь жив его отец. У несчастного же, как он мне признался, источник любви уже иссяк…

Когда я думаю о нем, то не могу не чувствовать, что, будь он мой сын, а я его отец и приди он ко мне в таком виде, как я видел его у моих дверей, какое бы преступление он ни совершил, я бы упал к нему на грудь и покрыл бы его поцелуями: самым ужасным грехом он не мог бы затушить искры отцовской любви.

Я, может быть, сожалел бы, что он явился на свет, называл бы вместе с Давидом: «Сын мой Авессалом! сын мой, сын мой Авессалом! о, кто бы дал мне умереть вместо тебя, Авессалом!» (2 Цар. 18, 33), но я не мог бы прогнать его из дому или отказаться назвать его сыном. Он мой сын, и будет моим до смерти. Вы, наверное, чувствуете, что, будь это ваш сын, вы бы так же поступили.

То же чувствует и Господь по отношению к вам, Своему избранному кающемуся чаду. Вы – Его чадо, так я надеюсь, так думаю. Ваше стремление к Нему дает мне повод думать, что вы из Его детей, и Господь, взирающий с небес, знает ваши мысли.

Что мне сказать? «Как отец милует сынов, так милует Господь боящихся Его» (Пс. 102,13). Он сжалится над вами и примет в Свои объятья. Не бойтесь, в этом стихе сказано: «Он сжалился над ним».

БОГ ВЫХОДИТ ТЕБЕ НАВСТРЕЧУ

Заметьте себе еще быстроту в действии Божественной любви. Сказано: «Он побежал». Вероятно, он ходил по крыше своего дома, поглядывая, не увидит ли своего блудного сына. И вот однажды утром его пристальный взор различил вдали жалкую фигуру. Не будь он отцом, он никогда не мог бы в этой фигуре узнать своего сына – так он изменился! Отец всматривался и всматривался, пока не сказал себе: «Это – он! Но что сделали с ним голод и страданья!»

Отец спускается, и, кажется, я вижу, как он бежит вниз по лестнице. Слуги направляются к окнам и дверям, чтобы видеть, куда бежит их хозяин, и спрашивают: «Куда спешит хозяин? Давно уж он так быстро не бегал». Вон он бежит не по дороге, это было бы дальше, а кратчайшим путем, напрямик. И вот прежде, чем сын мог его заметить, он уже с ним, пал ему на шею, целует и обнимает его.

Мне вспоминается один молодой человек, расточивший свое имение, который был принят точно так же. Вот он перед вами – это я сам. Я сидел в маленькой часовне, не думая о том, что Отец мой видит меня; несомненно, я был очень далек от Него. Я чувствовал, что нуждаюсь во Христе, но не знал, что мне делать, чтобы спастись. Хотя мне и знакома была буква Писания, но плана спасения я совершенно не знал: меня учили этому в юности, но я все же ничего не знал. Я что-то чувствовал, но не успокаивалась ни в чем душа моя.

Я думаю, никто не мог бы чувствовать себя таким далеким от Бога, каким я чувствовал себя в то время. И, однако, в одну минуту, буквально в одну минуту, как только я услышал эти слова: «Ко Мне обратитесь и будете спасены», как только я обратил взор на распятого Христа, я почувствовал полное примирение с Богом и уверенность в том, что мои грехи прощены. Я уже не мог более уйти от моего Отца. Примирение совершилось в одну минуту, и Он пал мне на шею и целовал меня.

Я надеюсь, что это же случится и с вами сегодня прежде чем вы закроете эту брошюру, прежде чем вернетесь к своим сомнениям, страхам, вздохам и слезам.

Надеюсь, что Бог любви поспешит к вам навстречу, падет на шею и будет целовать вас.

БОЖЬЕЙ ЛЮБВИ НЕТ ГРАНИЦ!

Остановившись на чутком внимании, сострадании и поспешности отца, не забудем о его близости. «Пал ему на шею и целовал его». Я испытал это сам и не могу передать, как это чудно: «пал ему на шею»!

Если бы он стоял вдали и сказал: «Иван, мне хочется тебя поцеловать, но ты слишком грязен; я не знаю, что у тебя под этими грязными лохмотьями, и не расположен сейчас упасть тебе на шею, ты слишком далек от меня. Я люблю тебя, но есть границы для проявления любви. Когда ты будешь в лучшем виде, тогда я проявлю к тебе любовь, а теперь не могу, ты слишком плох». Но нет, отец пал на шею сына прежде, чем он умылся, – вот где чудо!

Я понимаю, что Господь проявляет любовь к душе, омытой Кровью Христа, и знает ее. Но как может Он пасть на шею скверного грешника, который стоит перед Ним бедный, не имеющий ничего хорошего в себе, грязный, блудный?! Бог падает ему на шею и целует его, – чудная тайна любви! Завеса спадет с наших глаз, если мы вспомним, что Господь смотрит на грешника не какой он есть, а на грешника как бы сокрытого во Христе. Заметьте, как близко подходит Господь к грешнику.

Рассказывают об одном известном мученике, к которому, когда он был в тюрьме, пришел глубоко отчаявшийся человек, чтобы облегчить душу свою покаянием. Мученик взглянул на него сурово и стал строго его обличать. Бедный грешник сбежал от него и томился до тех пор, пока не нашел более снисходительного слугу Божьего, который выслушал его со слезами на глазах.

Без сомнения, у мученика была чистая, любящая душа, но строгость его манер оттолкнула кающегося. У нашего Небесного Отца нет таких манер. Он любит принимать блудных. Он не говорит грешнику «назад» или «прочь», а падает ему на шею и целует его.

КАЮЩЕГОСЯ БОГ ПРИНИМАЕТ

Можно извлечь еще одно отрадное утешение из этого поступка отца: поцеловав сына, он признал родство с ним и сказал ему: «Сын мой».

В этом поцелуе был также знак прощения. Отец не мог целовать сына, если бы сердился на него; он простил его, простил совершенно. Тут было даже нечто большее, нежели прощение, а именно: принятие вновь. В этом поцелуе как бы звучало:
«Я принимаю тебя вновь в мое сердце как достойного сына и отдаю тебе все, как и твоему старшему брату, – потому я тебя целую».

Это был также поцелуй довольства – он радовался сыну более, нежели виду своих полей, откормленных стад и всех своих сокровищ. Он радовался возвращению своего бедного блудного сына! Несомненно, все это заключалось в поцелуе отца.

И если бы сегодня мой Отец и ваш Отец встретил вас кающихся, Он в ту же минуту дал бы вам почувствовать, что вы – Его дети, и, возвращаясь домой, вы бы уже взывали: «Авва Отче!».

Вы почувствуете, что грехи ваши прощены, все до одного брошены Богом далеко; вы почувствуете, что приняты. Взирая верой на Христа, увидите, что Бог принимает вас, потому что Христос, ваш заместитель, достоин любви и радости Отца.

Вы сами возрадуетесь в Господе, потому что Господь радуется о вас, и вы услышите спокойный голос: «…Господь благоволит к тебе» (Ис. 62, 4).

Нужно необычайно ласковое и сострадательное сердце, чтобы передать всю нежность этих слов Отца Небесного. Я не могу достойным образом передать красоту любви Божьей. Надеюсь, Он Сам прикоснется к вашему сердцу и вы на личном опыте познаете, как благ Господь. Но если Господь желает употребить меня как кисть, чтобы начертать какой-либо образ в вашем сердце, я буду рад.

Если кто-то скажет: «Я не нуждаюсь в описании, потому что, обратившись ко Христу, я рассказал Ему обо всех своих переживаниях и просил откликнуться на мой зов; теперь я верю Ему и буду продолжать свой путь радуясь», – то и за них я буду рад!

В ОБЪЯТЬЯХ У БОГА

В заключении хочу сказать, что блудный сын, хотя и был далеко, но, придя в свой дом, получил прощение и усыновление не постепенно, а сразу. Ему не было предложено войти сначала в амбар и спать на гумне; приходить иногда обедать со слугами на кухне, потом уже сесть в конце стола и постепенно приближаться. Нет, отец пал ему на шею и целовал его в первую же минуту; он сразу стал близок отцу так, как только можно.

Так и уверовавшая душа в первую же минуту становится так дорога и близка Богу, как будто она никогда не грешила. Она становится истинной наследницей неисследимых богатств Христовых, которые приготовлены для нее любящим Отцом прежде создания мира.

Какое это чудо! Из хлева – сразу в объятья отца; после хрюканья животных слышать нежные слова отца: несколько дней тому назад питаться рожками, а теперь за богатым столом ощущать нежные поцелуи отца. Какая перемена, и так быстро! В одну минуту сын был восстановлен во всех своих прежних правах.

НАВЕКИ С БОГОМ КАК СЫН!

Заметьте еще: как не было постепенности в принятии сына так не было нигде и условности. Он не был прощен с условием сделать то или другое. Нет, тут не было никаких «если» или «но»: его поцеловали, одели и чествовали без всяких условий Никаких вопросов не было, отец сразу отбросил его грехи и принял его без упреков и нравоучений. Это было не условное принятие. Он не был допущен к одному и отстранен от другого Ему было дозволено называться сыном без того, чтобы прежде признать себя ниже других. Его облекли в лучшую одежду надели перстень на руку. обули и посадили есть откормленного тельца.

Так Бог принимает и грешника без всяких условий Покаявшийся занимает не второстепенное место. Для него нет ни постепенного, ни условного приема, он сразу становится чадом Божьим.

Отец не временно принял сына. Он целовал его не для того чтобы потом сказать: «Я пожалел тебя, а теперь отправляйся куда хочешь . нет, отец сказал ему то же, что и старшему брату «Сын мои! ты всегда со мною. и все мое твое». Из притчи мы знаем что блудный сын не получил вновь свое состояние, потому что он его истратил. Но Господь в Слове Своем говорит, что Он дает одинаковую награду работникам, пришедшим и утром, и в конце дня I о есть спасение получат все: и тот. кто долго блуждал, и тот кто все время был рядом с Отцом и не нарушал ни одной Его заповеди.

В книге пророка Захарии есть замечательное место: «Екрон будет, как Иевусей» (9, 7). Значит, Бог одинаково любит как обращенных из филистимлян, так и природных жителей Иерусалима дикие ветви, привитые на лозе, имеют те же преимущества что и природные. Наследников смерти Бог делает наследниками жизни вечной и дает всем равные права, словно они никогда не огорчали Его и не уходили далеко. В Божьих глазах они всегда были наследниками благодати, потому что Он постоянно надзирал за Своими чадами.

Как бы я желал, чтобы Господь по Своей безграничной милости привел сегодня в Свой вечный Дом многих блуждающих далеко сыновей!

Последний призыв
раздается еще,
О грешник беспечный,
что медлишь ты все?

Источник: bb.je/PSAsVe