Я скажу вам про себя, что я дитя века, дитя неверия и сомнения, до сих пор и даже (я знаю это) до гробовой крышки. Каких страшных мучений стоила и стоит мне теперь эта жажда верить, которая тем сильнее в душе моей, чем более во мне доводов противных.
И однако же Бог посылает мне иногда минуты, в которые я совершенно спокоен; и в такие-то минуты я сложил себе символ веры, в котором все для меня ясно и свято.
Этот символ очень прост, вот он: верить, что нет ничего прекраснее, глубже, симпатичнее, разумнее, мужественнее и совершеннее Христа, и не только нет, но с ревнивой любовью говорю себе, что и не может быть. Мало того: если б кто мне доказал, что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше бы хотелось оставаться со Христом, нежели с истиной.
— Ф.М. Достоевский
Христос — Путь, Истина и Жизнь.
К сожалению, многие сегодня складывают для себя «символы веры», представляя Иисуса Христа — таким симпатичным, прекрасным и мужественным…, рисуя Его в своем воображении, но когда Сам Христос приходит в их жизнь, стоя и стуча в двери их сердца — они гонят Его и бесчестят, говоря — отойди от меня сатана… Почему же так происходит? Потому что тьма и свет несовместимы, и природа святого и праведного Бога — чужда насквозь проданному греху человеку, который ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы. Потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их…
Многие в тот день скажут: Господи! Господи! Не Твоим ли именем!?.. Но в ответ лишь услышат — Отойдите от Меня, Я никогда не знал вас, делающие беззаконие…
Вот полная версия высказывания Ф.М.Достоевского о его вере во Христа:
«Я скажу вам про себя, что я дитя века, дитя неверия и сомнения, до сих пор и даже (я знаю это) до гробовой крышки. Каких страшных мучений стоила и стоит мне теперь эта жажда верить, которая тем сильнее в душе моей, чем более во мне доводов противных. И однако же Бог посылает мне иногда минуты, в которые я совершенно спокоен; и в такие-то минуты я сложил себе символ веры, в котором все для меня ясно и свято. Этот символ очень прост, вот он: верить, что нет ничего прекраснее, глубже, симпатичнее, разумнее, мужественнее и совершеннее Христа, и не только нет, но с ревнивой любовью говорю себе, что и не может быть. Мало того: если б кто мне доказал, что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше бы хотелось оставаться со Христом, нежели с истиной.»