Иван Петрович Федотов: Цена свободы (интервью)

За свободу надо платить. И всегда есть люди, которые готовы платить за нее высокую цену. Если политических диссидентов общество знает хорошо, то диссиденты религиозные ему пока мало известны. А ведь во времена советской власти тысячи верующих всех деноминаций и конфессий, хотя и являлись законопослушными гражданами своей страны, были репрессированы. Несмотря на провозглашенную в Конституции свободу совести, советское государство жестоко расправлялось с теми, кто не разделял его атеистическую идеологию. Один из тех, кто пострадал за веру в Иисуса Христа, отсидев при советской власти в лагерях восемнадцать лет, — епископ Объединенной Церкви Христиан Веры Евангельской Иван Петрович Федотов.

Моя мать была верующей, молилась за всех детей. Я обратился к Господу, стал верующим человеком, служа на флоте. Это был 1953-й год. В то время в России было очень мало пятидесятников, крещенных Духом Святым. Но для советских властей было неважно, кто ты – баптист или пятидесятник. Нас гнали тогда всех. До 1957-го года я ходил в Москве в баптистскую церковь, но в том году Господь крестил меня Духом Святым – за меня молился служитель, приехавший из Бердичева. Он объяснил мне необходимость крещения Духом Святым, чтобы принять силу для проповеди Евангелия, и помолился за меня.

Я отошел от баптистов и начал проповедовать, и именно с этого времени меня начало преследовать КГБ. Интерес к Евангелию был большой, многие верующие тоже стали креститься Духом Святым. Так в Москве и Московском регионе у нас сложилась большая по тем временам церковь – примерно 500-600 человек. В воскресенье, и зимой, и летом мы выезжали в леса, проводили там богослужения, совершали хлебопреломление. Я тогда был лидером этой церкви. Власти открыли в Московской области атеистический штаб, и его члены следили за нами, пытались даже снять нас на кинокамеру. В 1961-м году по лживому обвинению я был осужден на 10 лет.

Как удалось обвинить Вас?
В 1960 году была найдена лжесвидетельница, слабая женщина по фамилии Красина, которая утверждала, что мы хотели принести ее дочку в жертву. Конечно, она сделала это не даром: ее детям подарили подарки, купили велосипед. Мой адвокат на том процессе — Ария – недавно рассказывал нам, как готовилась эта провокация против верующих. Это был суд над пятидесятническим движением. Красину возили по собраниям во всех Дворцах культуры, где она должна была рассказывать об этом случае во время лекций о вреде религии. Однажды она упала на сцене в истерике, крича: «Сколько вы можете мучить меня?!». Больше ее уже не привлекали к этому.

Сейчас один из пятидесятнических Союзов России возглавляет Сергей Васильевич Ряховский, его брат – Владимир Васильевич – известный правозащитник. А их отец тоже служил Богу рядом с Вами?
Василий Васильевич Ряховский был известным проповедником. На том процессе вместе со мной он получил три года заключения. Но у него и до этого были судимости за веру.
На том процессе я получил десять лет, Корчагин – пять, Афонин – пять, Ряховский – три. Я получил больше всех, потому что решили, что раз я проповедовал ревностнее всех, я являюсь «паровозом» этого «состава». С нами по делу также проходили две женщины. Одной из них дали три года, сейчас она уже ушла к Господу, другой – пять, и она сейчас еще жива. Ей 75 лет, она дьяконисса в нашей церкви. Я сидел в Архангельской области в четырех лагерях. Меня и там продолжали репрессировать – сажали в карцер, БУР (барак усиленного режима). Но я не останавливался и проповедовал нашего Господа, и мне меняли лагерь за лагерем.

И люди в этих лагерях спасались?
Да, меня очень желали слушать, но администрация всегда следила за мной и, как могла, — притесняла.
По Конституции в нашей стране и тогда была свобода совести. Почему же были такие жестокие преследования? Корень всех зол: «Сказал безумец в сердце своем: Бога нет!». Так написано в Библии. Коммунистическая идеология утверждала, что Бога нет, а значит все, кто говорят о Боге, — ненормальные или преступники. Я два раза проходил обследование в институте им.Сербского. Известный профессор Лунц – еврей по национальности, и поэтому уважавший Священное Писание, — выражал мне свое сочувствие. Он соглашался, что мое дело сфабриковано и предлагал мне согласиться на диагноз «психически нездоров» и освободиться от преследования. Но я отказался, потому что не мог из-за минутной слабости разрушить все Божье дело в нашем регионе. Я видел многих людей, которые шли на такой диагноз, но потом попадали в тюремные больницы, и там им было очень плохо.

Иван Петрович, а может быть, Вам хотя бы уменьшили срок заключения?
Нет, я отсидел все десять лет. В 1971-м году я приехал в Москву, в Бирюлево, где жила моя мама, но меня не прописали. В это время я только-только женился. Моя жена была верующей и тоже судимой за веру, отсидела три года в Мордовских лагерях. Она была первой пятидесятницей в Мордовии, и после ее служения там осталось около сорока церквей.

Мы с молодой женой снимали квартиры в Москве, но потом решили обосноваться в Малоярославце Калужской области, купили маленький домик и стали здесь жить и проповедовать Евангелие. И уже за проповедь здесь меня осудили на три года, которые я отсидел в Пензе.

Вернувшись домой, я продолжал свое служение. И следующий срок, который мне дали, — пять лет. Мы проходили по этому делу с одним братом по фамилии Мурашкин. Он был студентом Бауманского училища в Москве, но перед выдачей диплома его поставили перед выбором – Бог или диплом. Он выбрал Бога и стал помогать мне в духовной работе здесь, в Малоярославце. По решению суда он отсидел в Салехарде, а я – в республике Коми.

Какие обвинения вам выдвигали?
Мы открыли детскую воскресную школу.

Это было незаконно?
Да, в те времена не разрешалось религиозное образование детей. Но мы не брали детей коммунистов, мы учили своих детей. И все равно получили по пять лет.

Малоярославец являлся местом духовного Пробуждения во времена застоя. А как здесь обстояли дела?
Мы открыто проповедовали Евангелие, хотя милиция актировала каждое наше служение, и нас каждого штрафовали по 50 рублей. У нас была бабушка, которая получала колхозную пенсию 8 рублей, и ей все равно выписывали штрафы с приговоркой: «Ничего, братья заплатят». Но ничто не останавливало нашу проповедь Слова Божьего. Потом наша работа стала расширяться по всей области, потом – дальше, дальше…

Много людей тогда хотели слышать о Боге?
Тогда, пожалуй, больше, чем сейчас. Даже когда нас вызывали в райисполком, чтобы штрафовать, все чиновники старались прийти в то время, когда нас судят. У них был большой интерес к нам.

Мы открыто проводили молитвенные собрания, настаивали, что мы – христиане веры евангельской и по закону имеем право собираться.

Стало ли легче Вам служить Богу во времена Перестройки?
Когда пришла Перестройка, я досиживал свой последний срок. И хотя времена изменились, пришлось и под домашним арестом год посидеть, видимо, меня хотели арестовать не за религиозную деятельность, а за нарушение паспортного режима, но все обошлось, хотя пришлось решать мое дело на уровне Совета Министров.

Я стал проповедовать Евангелие свободно. Мы проводили служения в своем городе и по другим городам. Сейчас я возглавляю Объединенную Церковь Христиан Веры Евангельской, являюсь начальствующим епископом Российской Федерации и всего СНГ.

Наше братство помогает людям, которые унижены и отвержены – наркоманам, бомжам, алкоголикам, бывшим осужденным. Мы зарегистрировали Центр реабилитации, и к нам приезжают люди не только со всей России, но и из других республик. За этот год у нас прошли курс более 100 человек. Бог изменяет их, обновляет дух, душу и тело. Эти люди нуждаются в нас.

В нашей церкви есть воскресная школа, начальная общеобразовательная школа, есть хор. Я считаю, что христианин должен трудиться, пока живет.

К нам недавно приехали верующие люди из Таджикистана, Узбекистана, Казахстана – четырнадцать многодетных семей. У пресвитера – десять детей, и еще один должен скоро родиться. Мы собрали деньги, и сейчас заканчиваем для них строительство дома. Остальным семьям мы купили землю, срубы. Не сразу они получили вид на жительство, пришлось мне как епископу обращаться к президенту Путину, что русские должны иметь возможность приехать на свою историческую родину, и сейчас вопрос с документами решается.

Иван Петрович, Вы женились после первого тюремного заключения. Расскажите о своей семье.
Мне тогда было уже 41 год. Брак мы заключали в поселке Щербинка под Москвой у пастора Николая Васильевича Романюка. Это был мой хороший друг и товарищ.

В этом году будет тридцать лет, как мы поженились с моей женой. Восемь лет она ждала меня из заключения. Она — верная христианская душа, много помогала мне. Детей Господь нам не дал. Я думаю, что тогда власти отобрали бы их у нас, и ей было бы очень тяжело. Но у нас много духовных детей.

Спасибо Вам. То, что мы спаслись, произошло во многом благодаря Вашему служению Богу.
За идею нужно заплатить. Иисус Христос – наш Начальник жизни – пострадал, и все, кто следуют по Его пути, страдают. Мы вошли в труд тех, кто страдал за Христа раньше нас в Сибири, Магадане, по всей России. Так много христиан находились в застенках и тюрьмах. И мы благодарны всем, кто был до нас. Все венцы мы положим к ногам Иисуса.

Смотрите также:

• Иван Петрович Федотов: Плотник, сын Плотника
• Передача Угол: Иван Петрович Федотов 18 лет ГУЛАГа
• Михаил Хорев — Пишу вам, дети
• Николай Муравлев — Свидетельство о гонимой церкви в Саратове

Интервью с епископом И.П. Федотовым взяла Юлия Олейникова
Источник материала: Газета «Екклесиаст» № 7 (55) 2001: цена свободы